Открытие Нового Света, хлынувший оттуда поток золота и последовавшая за ним революция цен принесли неисчислимые бедствия. <Воистину можно сказать, что золото Нового Света в известном смысле погубило Старый Свет, потому что оно породило жадность в наших душах, и уничтожило взаимную любовь между людьми. Каждый обращает любовь свою на деньги, а из этого произошли мошенничества, и люди часто продают и перепродают свою веру, видя, что деньги пользуются поклонением и имеют власть над всем, и подчинили корысти науки и религиозные проповеди, и забросили земледелие и искусства, став рабами денег и богачей. Одновременно золото породило великое неравенство между людьми, так что одни слишком богаты, что делает их наглыми, а другие слишком бедны, что превращает их в завистников, воров и убийц> (. "3, стр. 142 - 143). Выступая против социального гнета, Кампанелла писал в книге <Вспомнят и обратятся. . . >: <И сказал я, обращаясь к Философии: <Что сделало человека господином над человеком? Род ли его или кровь?> И ответила она: <Никоим образом! Ибо все ведут свой род и по крови происходят от Адама, дабы взаимная царила любовь и не возвышался один над другим. . .
Кровь не может быть причиной знатности: блохи и вши, родившиеся от человеческой крови, не именуются поэтому людьми, и этим ясно доказано, что люди, родившиеся от царей, не являются поэтому царями. Так бог ли так устроил? Отнюдь нет.
Ведь он сказал: <Да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями>, а не над людьми... Так не воплощенная ли мудрость божья. Ни Я в коем случае; ведь сказал Христос: <Цари владычествуют над народами, а вы не так>.
Отвергая теологическое оправдание неравенства, Кампанелла объясняет появление угнетения <звериным язычеством>, которое <сделало людей над людьми господами> (27, стр. 66).
Господство в обществе социального неравенства, частного интереса порождает ничем не сдерживаемое себялюбие, индивидуализм, пренебрежение к интересам других людей, общества в целом. Все эти пороки воплощены для Кампанеллы в макиавеллизме.
В политическом учении флорентийского секретаря Кампанелла увидел проповедь частного интереса и обоснование идей государственной необходимости, в жертву которой приносятся интересы народа во имя укрепления власти государя.
<Государи... почитают Макиавелли за евангелие>, - писал Кампанелла папе Павлу V (25, стр. 41). <Государственная необходимость - это понятие, придуманное тиранами, - говорится в <Политических афоризмах>, - так как им кажется, что для сохранения и приобретения власти можно преступать любой закон... Оно имеет в виду личное благо того, кто правит> (28, стр. 102). <Ведь никто не верит ни Библии, ни Корану, ни Евангелию, но только верит в личную пользу... Почти все ученые и государи - политики-макиавеллисты... Они не верят ни папе, ни Кальвину, но только собственной выгоде> (25, стр. 103).
Так социальное неравенство оборачивается государственным угнетением. Государи правят, имея в виду единственно личный интерес, а не народное благо. Ради укрепления своего тиранического правления они ведут бесконечные войны друг с другом, принося народам неисчислимые страдания; <и кровь граждан проливается ради того, чтоб дать выход страстям государя, так что за один день ради одной долины, или деревушки, или местечка проливают больше крови подданных, чем находят там воды, где они проходят, и больше тратят денег, чем весь народ за год> (46, стр. 26).
Против частного интереса и неравенства, против тирании государей и раздоров между народами, против основы всех социальных и политических противоречий - частной собственности направлена вся политическая и литературная деятельность Кампанеллы.
Социальная программа Кампанеллы лежит в основе всех его на первый взгляд столь разнородных и даже противоречащих друг другу сочинений. Ею определяется глубокое внутреннее единство социальной утопии <Города Солнца>, плана государственных преобразований <Испанской монархии>, идеи всемирного единства <Монархии мессии>.
Немало написано о литературных источниках утопии Кампанеллы. Он, разумеется, прекрасно знал Платона, вспоминал и непосредственного предшественника своего - Томаса Мора. Доказывая возможность жизни общиной, он приводил авторитеты многочисленных писателей христианского средневековья, от отцов церкви до Фомы Аквинского, часто весьма вольно истолковывая их в нужном духе. Он ссылался на <общину первых христиан, существовавшую при апостолах, по свидетельству св. Луки и св. Климента>, и на <образ жизни христиан в Александрии, наблюдаемый при св. Марке, как удостоверяют Филон и св. Иероним>, и на <жизнь клириков вплоть до папы Урбана I, даже при св. Августине>, и на <жизнь монахов, которую св. Златоуст считал возможным распространить на все государство> (5, стр. 138). Важнее был более близкий пример - общины анабаптистов, попытавшихся осуществить на практике жизнь общиной, организовав в 1534 - 1535 гг. коммуну в Мюнстере. Идеи уравнительного коммунизма, выработанные плебейским движением средневековья, оказали значительное влияние на социальную программу калабрийского заговора Кампанеллы.
Коммунистическая утопия <Города Солнца> возникла не как плод кабинетных раздумий ученого-эрудита. Многочисленные показания участников калабрийского заговора неоспоримо свидетельствуют о том, что свою коммунистическую программу Кампанелла достаточно определенно сформулировал еще в период подготовки восстания против испанского владычества. И в проповедях перед народом, и особенно в тайных беседах с участниками заговора Кампанелла рисовал картину будущей идеальной республики, <где все будут жить общиной>. Переворот в Калабрии должен был послужить началом всеобщего преобразования: от горы Стило, которую Кампанелла именовал <горой изобилия и свободы>, должны были направиться по всему свету гонцы, призывая все народы принять <новый закон, лучше христианского>, вводимый фра Кампанеллой. В некоторых из показаний содержатся намеки на то, что Кампанелла собирался стать после победы восстания <монархом мира>: речь идет не о неумеренном честолюбии калабрийского монаха, а о надежде своим выступлением положить начало всеобщему преобразованию мира, которое, по бесспорному свидетельству светил, должно было начаться в наступающем <юбилейном> 1600 г.
Не только общий план преобразований, намеченный при организации калабрийского заговора, совпадает с содержанием <Города Солнца>, но и многие характерные детали будущего устройства, такие, как уничтожение семьи, белые одежды будущих членов общины, роль астрологии и соединение политической и духовной власти в новой республике. Утопия Кампанеллы возникла как конкретная политическая программа социальных преобразований - сначала Калабрии, а потом и всего мира.
Как воспоминание о горе Стило - <горе изобилия и свободы> - рисовалась в воображении неаполитанского узника неприступная гора, на которой расположен Город Солнца. <На обширной равнине возвышается высокий холм, на котором и расположена большая часть города> - так начинает Мореход свое описание (5, стр. 34). Рациональная, научная организация общества находит свое выражение уже во внешнем виде и устройстве города: четыре мощеные улицы, пересекающие город и обращенные к четырем сторонам света, обеспечивают хорошее проветривание и здоровые условия жизни соляриев, а <семь обширных поясов, или кругов, называющихся по семи планетам>, сразу же вводят в круг астрологических идей Кампанеллы, связывающего разумное общественное устройство с изучением законов природы, воплощением которых является движение небесных светил.
Обширные палаты, аркады, галереи для прогулок, стены, расписанные великолепной живописью, - таков внешний облик города, венчаемого на вершине горы храмом, <воздвигнутым с изумительным искусством>.
Этот храм, в котором на алтаре находятся два глобуса - земной и небесный, на своде - изображения всех звезд от первой до шестой величины, с флюгером, возвышающимся над куполом и указывающим направление ветров, - символизирует одновременно и роль науки (опять-таки в соединении с астрологическими представлениями), и натуралистический характер религиозного культа соляриев.
Разумное устройство Солнечного Града есть не что иное, как выражение разумности и соответствия природе того социального строя, который установлен в государстве соляриев: <у них все общее> (5, стр. 45), в Городе Солнца упразднена частная собственность - основа социального неравенства: <Община делает всех одновременно и богатыми и вместе с тем бедными: богатыми потому, что у них есть все, бедными - потому, что у них нет никакой собственности; и поэтому не они служат вещам, а вещи служат им> (5, стр. 71).
Выводя частную собственность из моногамной семьи <собственность образуется у нас и поддерживается тем, что мы имеем каждый свое отдельное жилище и собственных жен и детей>, а <отсюда возникает себялюбие> (5, стр. 45)>, Кампанелла в общности жен видел единственно возможную предпосылку уничтожения частной собственности. <У соляриев жены общи и в деле услужения, и в отношении ложа, однако же не всегда и не как у животных, покрывающих первую попавшуюся самку, а лишь ради производства потомства в должном порядке. . . > (5, стр. 72). Общность жен служит не только поддержанию общности имуществ, но и <научному> (<согласно правилам философии>) государственному контролю за деторождением. Солярии <издеваются над тем, что мы, заботясь усердно об улучшении пород собак и лошадей, пренебрегаем в то же время породой человеческой> (5, стр. 44).
|
