В художественном творчестве, по Канту, происходит сплавление в единое неразрывное целое природного и сверхприродного и тем самым совершается движение и переход от мира явлений к миру сущностей или от первой, чувственной природы ко второй, сверхчувственной природе. Другими словами— от бесцельного гармонического функционирования воображения и рассудка к осознанию морального назначения или нравственной целесообразности в результате попыток воображения изобразить идеи разума. Ибо “воображение (как продуктивная способность познания) очень сильно в созидании как бы другой природы из материала, который ему дает действительная природа”, превращая этот материал “в почто совершенно другое, а именно в то, что превосходит природу” (5, 330—331).
Художественное произведение должно быть доступно созерцанию, и в этом смысле оно изображает различные предметы и действия людей как чувственно воспринимаемые явления. Но, справедливо утверждает Кант, содержание произведения не сводится к простому копированию жизни, оно должно иметь определенный смысл, духовное значение, которое непосредственно неизобразимо, а является обобщающим результатом изображения в произведении искусства конкретных событий и поступков людей. И в этом смысле идеи произведений искусства как целесообразные представления воображения от уровня чувственно созерцаемых явлений поднимают человека до умопостигаемого смысла их или, по словам Канта, “стремятся к чему-то лежащему за пределами опыта и таким образо;.? пытаются приблизиться к изображению понятий разума (интеллектуальных идей), что придает им видимость объективной реальности” (5, 331). При этом непосредственным предметом изображения может быть не только то, для чего “имеются примеры в опыте, как, например, смерть, зависть и все пороки, а также любовь, слава и т. п., но и что выходит за пределы опыта”, а именно представленные наглядно “идеи разума о невидимых существах, царство блаженных, преисподнюю, вечность, творение и т. п.” (там же), т. е. все, что являлось во времена Канта предметом и светского, и религиозного, и нарождающегося тогда романтического искусства, но более всего — двух последних направлений.
В определении содержания художественного творчества Кант находится в русле идеализма, идущего еще от Платона. Но в отличие от древнегреческого идеалиста (который считал, что содержанием искусства являются идеи, но выраженные не непосредственно, а опосредованно через созданные по их образцам предметы природы и вещи вообще, т. е. посредством подражания вещам, а через них и их идеям) Кант не принял теорию отражения даже в идеалистической интерпретации. Ибо, согласно его общей концепции познания и деятельности, человек преимущественно не отражает мир, а творит его. В то же время он отрицал и роль субъективных намерений художника как единственной причины создания произведений искусства. По мнению философа, “в произведениях гения правила дает природа (субъекта), а не заранее обдуманная цель искусства (создать прекрасное)” (5, 364—365).
Это особенно резко сказалось в теории художественного творчества, а именно: в абсолютизации одаренности художника и недооценке общественной среды в формировании его творческих способностей, в принижении эстетической значимости конкретно-чувственной действительности в искусстве и в сведении ее роли лишь к средству выражения идей разума. В учении Канта о художественном творчестве принцип “целесообразное без цели”, который определял условия и цели эстетического восприятия природы, сменяется принципом, который можно было бы по аналогии называть “целесообразное (в эстетическом восприятии явлений) для цели (изображения идей разума)”.
|
