1. Защита конкретного.
2. Асимметрия верования и верификации.
3. Проблема и метапроблема.
4. Быть и иметь.
5. Против культа морального абсурда
Защита конкретного
В предисловии к «Таинству бытия» (1951) Габриэль Марсель назвал свою философскую позицию неосократизмом. И в самом деле, неустанную борьбу против духа абстрактности можно считать константой его философии. Парижанин Марсель, подобно Сартру, известен и как философ, и как театральный критик и автор пьес. Театр для меня, говорил он, не что иное, как «инструмент исследования вне идеологических предпосылок, во-вторых, он еще и поправка на неизбежную фрагментарность любого философского синтеза... На земле и на небе есть много такого, что вашей философии и не снилось». Именно драматург поэтому может эффективно атаковать редуктивные методы.
Как философа и драматурга Марселя интересует конкретный человек в определенной ситуации, об этом речь в «Метафизическом дневнике», опубликованном в том же 1927 г., когда увидела свет книга Хайдеггера «Бытие и время». Помимо уже упомянутых, известны также другие сочинения Марселя, как, например, «Бытие и обладание» (1935), «От отказа к призыву» (1939), «Homo viator» («Человек скитающийся») (1944), «Люди против человеческого» (1951), «Человек проблематический» (1955). Умер Марсель в 1973 г. в восьмидесятичетырехлетнем возрасте.
Если попытаться интегрировать философское послание Марселя, то можно выделить в нем три основных момента. 1) защиту невоспроизводимой единичности сущего и таинства бытия от рационалистских претензий редуцировать реальность к опытной сфере посредством эмпирических методов, 2) признание фундаментальной необъективируемости телесного чувствования. «Я не могу включить мое внимание иначе как через мое тело, значит, оно в каком-то смысле для меня немыслимо», 3) теория онтологической тайны, согласно которой экзистенция подлинна лишь в меру участия в бытии, это говорит о присутствии элементов христианского опыта, закрепленного понятиями веры, надежды и любви. Недаром Пьетро Прини назвал позицию Марселя «методологией неверифицируемого», которая, тем не менее, способна указать верный путь к научно необъективируемым целям — личности (persona) и Богу.
Асимметрия верования и верификации
Рационалист, опираясь на идею, что лишь научная верификация дает достоверное знание, погружает веру в темный мир эмоций и субъективного произвола. «Верить или проверять» — такова дилемма, против которой восстает Марсель. «Объективный факт или внутреннее расположение... Всякий раз при столкновении с этой оппозицией возникает чувство, что нужно столкнуть гору». Между тем, это не антиномия, а скорее асимметрия веры и верификации. Верификация исключает все то, что, хотя и неверифицируемо (как Бог и личность), может стать предметом «второй рефлексии», которая, не будучи научной, все же представляет собой вполне рациональный процесс.
Науке недоступен Бог как предмет веры. Верующему ни к чему обосновывающие доказательства Божественного существования. В этом смысле Бог неверифицируем, поскольку вне резонов, выше каузальных связей. Как субъект веры, как невоспроизводимый индивид в незаместимой ситуации человек выходит за рамки научного дискурса. Научная теория может быть верифицирована Иваном, Петром, Иосифом, но при этом для научного контроля важен не Иван со своей индивидуальностью, не исключительная экзистенция утверждающего нечто Петра, а важно, чтобы в повторяемости теории были согласны все.
|