7. Израиль, Древняя Греция: постепенное угасание души после смерти тела
8. Аристотель: смерть – естественное завершение задачи роста организма
Проблема бессмертия существенно связана с самим смыслом философского поиска, как поиска истинно – вечно – существующего. Для Аристотеля вечное есть интеллектуальное, и поэтому продолжение жизни мыслится им как растворение во всеобщем Разуме…
9. Христианское понимание
Бессмертие принес именно Христос: отцы ваши (и Моисей) ели манну в пустыне, но умирали. «Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет». (Ин. 6, 49-50).
У обычного некрещеного человека душа после смерти начинает тоже умирать, она проходит на том свете многие страдания, мучима бесами. У многих перед Страшным Судом душа будем изъедена или ее совсем не останется. Особенно это касается людей тепло-хладных (см. Откровение Иоанна, гл. 3, 14–17)[8].
Но дух (высшая душа) остается у всех людей, поскольку он был создан бессмертным. Согласно библейскому повествованию дух человеческий есть дыхание Духа Божьего, и поэтому он бессмертен (подобно бестелесным, ангельским духам).
«Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём?» (1 Кор. 2, 11). «Светильник Господень – дух человека, испытывающий все глубины сердца» (Притчей 20, 27). Глубочайшую основу существа нашего познаём мы не умом (как рассудком), а духом. Самосознание есть функция духа, а не ума; и лишь религиозный человек способен иметь подлинное живое самосознание, ощущать в себе "душу живу". Дух имеет собственное бытие вне времени, которое (бытие) однако проявляется, протекает во времени. Дух работает глубже, чем наша рассудочная память: для восприятия и воспроизведения объектов сознания ему не требуется ни пространства, ни времени, ни причинно-следственных связей в памяти о пережитом (безусловно столь необходимых для функций мозга). Дух сразу ухватывает, постигает свой предмет целиком и мгновенно воспроизводит его в такой же целостности.
В человеке скрытно протекает жизнь духа, которая нераздельно и теснейшим образом связана со всей нервно-психической деятельностью. В нём (духе) отпечатываются все наши мысли, чувства, волевые акты – всё то, что происходит в нашем феноменальном сознании. Это нечто иное, чем те следы и отпечатки в нервных клетках, которыми физиологи и психологи объясняют память. В памяти сохраняется только кое-что, наиболее яркое, и совершенно невозможно допустить, чтобы мозг мог сохранить навсегда все мельчайшие события нашей жизни со всеми их деталями, их чувственной окраской и нравственной оценкой. Поэтому необходимо признать, что, кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти. Таким субстратом является дух человеческий, в котором навеки отпечатлеваются все наши психофизиологические акты.
Подтверждение этому можно найти и в Священном Писании. Так, в разговоре Спасителя на Фаворе с умершими в земном бытии Моисеем и Илией заметны многие особенности духов этих праведников. После смерти они сохранили воспоминания о своей жизни, способности ума, воли и чувства, знание родного языка, умение и потребность использовать его в общении, а также желание принимать дальнейшее участие в судьбах мира.
Господь Иисус Христос искупил человечество. Принявшие Его дар – т. е. христиане – уже при жизни освобождаются от мучительства диавола. В Крещении из сердца человека изгоняется семя тли [9] и поселяется росток Святого Духа как дар и начаток возможности жить божественной жизнью[10]. Благодать входит в первую очередь в духовную основу человеческой природы. До крещения семя тли господствовало в сердце – в духе – человека, а благодать подступала со стороны. После крещения положение меняется: благодать занимает стержневое место в существе человека, а семя тли и демонические искушения подступают совне.
В личности христианина благодатью стирается смертоносное начертание «смерть – смерть» и запечатлевается новая печать – «смерть – воскресение – жизнь». При этом совершается вхождение личности христианина в единое имя Пресвятой Троицы через имя Воплотившегося Сына Божиего – Иисуса Христа.
С благодарностью христианин старается выполнять заповеди Божии и в течение жизни возрастает в Духе. К моменту смерти он продолжает жить божественной жизнью, но уже без тела. Это неестественное (но блаженное) состояние продолжается до Второго Пришествия, где восстанавливается полный человек, уже в новом теле с новыми возможностями.
До Страшного Суда душа и дух могут быть частично разлучены, но Страшный Суд окончательно определяет место человека. Разлучение обычно связано с раздвоенностью человека при жизни. «… придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными» (Лк. 12, 45-46). Точнее: «рассечёт пополам, и часть его определит с неверными».
Душа – часть духа, тело – часть души. Дух и душа человека нераздельно соединены при жизни в единую сущность; но можно и в людях видеть различные степени духовности. Есть люди духовные (1 Кор. 2, 14). Есть люди – скоты, и есть люди – ангелы. У первых духовность очень низка, а последние приближаются к бесплотным духам, у которых нет не только тела, но даже души. Здесь душу нужно понимать как совокупность органических и чувственных восприятий, следов воспоминаний, мыслей, чувств и волевых актов, но без обязательного участия в этом комплексе высших проявлений духа, не свойственных животным и некоторым людям. О них говорит апостол Иуда (от 70-ти): «Эти люди душевные, не имеющие духа» (Иуд. 1, 19).
Потому бессмертие (понимаемое церковно) не есть некое непостижимое в своём роде "выживание" после гибели тела, но есть преодоление смерти через личностное отношение между человеком и Богом. Вера Церкви в жизнь вечную есть особая уверенность в неизменности Божественной любви, конституирующей наше бытие отдельно от природной (телесной, психической и духовной) деятельности организма. Удостоверенный Духом Святым, христианин верует, что Бог воздвиг Иисуса из мертвых, и уверен, что по слову ап. Павла ни смерть, ни [эта превратная] жизнь, ... ни будущее, ... ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 38 – 39).
|