7. Центр личности
В изучении “глубины” души много сделала немецкая школа психоанализа (Фрейд и др.). Но он напрасно, без серьёзных оснований, окрасил в тона детерминизма те внутренние процессы, которые происходят за порогом сознания, но ему наука о душе действительно очень многим обязана в уяснении тех внутренних процессов, которые происходят в психическом ◊подполье”. Его последователи по изучению Tiefenpsychologie (и Адлер, и Юнг) напрасно думают, что они дошли до “дна” души.
На дне души, ниже того уровня, который приоткрыли их работы, есть жизнь, которую мы можем познавать по её последующим проявлениям – и тут мы совершенно вправе использовать многосмысленное библейское понятие сердца как средоточия духовной жизни. Психологи зондировали только душевные процессы, – в том числе и там, где они касались духовной жизни. Но и в этих областях они рассматривали её в её психических отражениях, не давая себе отчёта в иноприродности душевных и духовных состояний в человеке.
Исследование духовной жизни, так далеко подвинутое у отцов аскетов христианского Востока и запада, всё же остаётся в начальной стадии; вся диалектика духовной жизни, сплетающаяся почти неисследимо с потоком психической жизни, остаётся во многом закрытой, и в многочисленных записях выдающихся духовных людей мы лишь приближаемся к жизни духа внутри нас.
И здесь приходится признать, что “позади” сердца (как центра и эмоциональной и духовной жизни) мы должны поместить тот таинственный центр личности, который порой зовут глубинным-Я или как-либо иначе. Там и находится подлинный субъект всего, что происходит в личности, – это есть настоящий субъект, личность в её основе; тут имеют место акты свободы, принимаются решения, творится судьба человека. Это закрытая сфера нашей личности, – и её мощь, её возможности, её крылья – всё это остаётся часто нераскрытым, неразвернувшимся, – порой люди только чувствуют в себе эту глубину, и их эмпирическое-я так неадекватно этой таинственной глубине души...
8. Духовная раздвоенность
Всё в человеке духовно, но эта всецелая духовность не означает, однако, того, что над всем владычествует дух. Дух может быть в плену у чувственности, может и освобождаться от этого плена. История души – по крайней мере там, где эта история выражается в победе духа – проходит определённые ступени в освобождении духа от плена чувственности.
Эта победа духа, образуя содержание “духовного развития”, заключается, однако, не в одном освобождении от плена чувственности, но – в преодолении изначального раздвоения (испорченности) в самом духе. Это изначальное раздвоение, связанное с тем, что называется первородным грехом, побеждается лишь соединением духа с Абсолютом. Вне благодатной помощи Свыше, ◊своими” средствами оно не может быть преодолено, ибо самое то раздвоение (грех) в том и заключается, что личность, не будучи Абсолютной, не будучи самосущей, стремится стать самосущей, т.е. “своими” силами жить своей жизнью, утверждая коренящуюся в ней вечную смерть.
Это зловредное, безумное и строптивое адское устремление, – сильное, как некий инстинкт, – и составляет предмет искоренения в кровопролитной борьбе личности за свободу во Христе Иисусе.
Являясь отображением Абсолютного Духа, в нём укореняясь и утверждаясь, личность человека приобретает благодаря этому жизнь и всю свою исключительную ценность. Она, эта личность, единственная и неповторимая в очах Божиих, – дороже всего остального мира. И христианство раскрывает нам её абсолютную ценность.
3. Личность = дух?
1. Проблема
Одни утверждали [элейская школа], что разум и бытие тождественны, и тогда здесь никакого противоречия нет: субъект познает сам себя и тем самым познает весь объективный мир. А, напр., Кант утверждал, что разум и объект совершенно чужды друг другу, и, следовательно, вещь в себе абсолютно непознаваема, но разум познает сам себя, и поэтому все в порядке. Всегда разум оставался наедине с собой, с одной лишь разницей – или вещь в себе непознаваема, или она познаваема как феномен самого же разума.
Тем не менее проблема субъекта и объекта не исчезала, потому что сами философы понимали, что человек, познавая сам себя, тем самым разбивает сам себя на субъект и объект, и в этом плане уже у Фихте появляется разделение я на делимое я (познаваемое) и абсолютное я (непознаваемое). Итак, проблема остается. Поэтому тот призыв, который выдвинули философы жизни (прежде всего Ницше и Бергсон), призыв искать некоторое начало, объединяющее сознание и мир, субъект и объект, – не давал покоя философам не только на Западе, но и в России. Вспомним хотя бы Ник. Лосского, основателя интуитивизма (в том же ключе философии жизни). Но решающими оказались мысли Гуссерля о том, что при познании достаточно познавать феномен, что феномен сам в себе содержит все знание о предмете, что наш разум конституирует из себя весь предмет, все знание о предмете. Эти рассуждения оказались ключевыми для экзистенциалистов. Как указывал Хайдеггер, это гениальное открытие, показывающее отличие феномена от явления. Раньше все философы рассматривали явления и утверждали, что в явлении или открывается сущность предмета или, наоборот, ничто не открывается. Но всегда явление противопоставлялось сущности, и это было моментом противопоставления субъекта и объекта. Гуссерль же показал отличие явления от феномена. Феномен несет в себе все содержание о предмете: и явление, и сущность. Феномен самодостаточен. Тем самым, исследуя методом трансцендентальной редукции феномены нашего сознания, можно познать все бытие. Не только сущее, сущее – это объект, то, что противопоставляется субъекту познания, все предметы нашего мира. Я – субъект. А всё вместе, слитое в некоторое непознаваемое целое, это есть бытие. Через феномен, по Хайдеггеру, выражается не некоторая научная истина, а «просвечивает экзистенция».
2. Личности – нет в объективном мире
Личность никогда не есть объект, и реальность духа не есть реальность объекта. В так называемом объективном мире нет такой природы, такой вещи, такой объективной реальности, которую мы могли бы назвать личностью. И потому-то так легко отрицать реальность личности.
Лишь субъект экзистенциальна. Объект есть продукт субъекта, т. е. объективации. Субъект же есть творение Божье, и потому ему дано первородное существование. Субъект есть продукт мысли лишь в своей противоположности объекту, который мыслится коррелятивно, а не в своем внутреннем существовании.
Но дух является ближайшим органом личности.
4. Крайний персонализм
Крайним выражением христианского персонализма является учение современного греческого богослова Христоса Яннараса (CrhstoV[5] GiannaraV, род. 1935). В книге «Вера Церкви»[6] (глава «Язык Церкви») он пишет:
«… если мы примем человеческое тело за некую самодостаточную целостность, а душу – за другую целостность и при этом только ее признаем носительницей личностного начала, нашего “Я”, субъективного самосознания, в то время как телу отведем роль инертной оболочки или же орудия души, оказывающего на нее лишь косвенное влияние, – в этом случае современная биология без особого труда разобьет наши построения, а язык ее окажется несовместимым с языком Церкви. –– Однако подобный «платонизирующий» подход не имеет никаких корней ни в библейской, ни в патристической традиции. На вопрос о том, что представляют собой тело и душа человека согласно церковным воззрениям, мы ответили бы так: как тело, так и душа являются энергиями, присущими человеческой природе. Другими словами, они суть способы ипостазирования личности, ее самотождественности, ее самосознания. То, что есть каждый конкретный человек, – это его истинное существование, или ипостась, его внутреннее «я», благодаря которому он представляет собой некий экзистенциальный факт, не тождественный ни телу, ни душе. Они всего лишь высвечивают истинное «я» человека и являются энергиями, проявлениями, способами выражения личностной ипостаси. … человеческое “я”, его ипостась не идентифицируется ни с телом, ни с душой, но действует, обнаруживает и выражает себя в телесных и психических функциях. Вот почему никакая физическая ущербность, никакая психическая неполноценность или повреждение рассудка не в состоянии лишить человека его внутреннего «я», сделать человека не-человеком, уничтожить его как экзистенциальный факт.
… так называемое «тело» не является чем-то раз и навсегда данным и неизменным, но представляет собой динамичный процесс, гармонию функций, осуществляющуюся как непрестанное движение (так мы безоговорочно можем принять выводы современной биологии со всеми ее будущими дополнениями и уточнениями в том, что касается описания биохимических реакций и прочих механизмов, лежащих в основе телесных функций). Равным образом то, что мы называем «душой», также представляет собой динамический функциональный процесс, в котором находит свое выявление и выражение живая человеческая экзистенция. Психические функции носят различные наименования: рассудок, воображение, логическое мышление, творческая способность, любовное стремление и т. д., а также сознание, подсознание и область бессознательного. Здесь мы тоже без всяких затруднений принимаем выводы и язык психологии и психоанализа, а также их возможные дополнения в будущем, если будет соблюдено одно условие: наука не должна выходить за рамки своей компетенции, памятуя о собственной относительности и описательности. ––– … индивидуальность человека – как телеснобиологическая, так и психологическая – не пребывает в статическом состоянии, но осуществляется динамическим путем. Интенсивность этого динамического осуществления идет по нарастающей, достигает апогея, и затем постепенно снижается, вплоть до конечного «исчерпания» психосоматических энергий, приводящего к смерти. Напротив, то, что человек есть по самой своей сути – его ипостась, – не подвержено процессам созревания, старения и умирания.
Человек как личностная экзистенция “пред лицем” Бога – то есть “образ Божий” в человеке – не может быть локализован в какой-то определенной временной точке или промежутке времени. Несмысленный младенец, зрелый муж, умерший в расцвете физических и душевных сил, дряхлый старик или же «умалишенный» – все они в равной степени личности пред Богом. Происходит это потому, что человеческая ипостась, его «Я», его самосознание основаны не на психосоматических свойствах, но на отношении человека с Богом; на том, что Бог любит каждого из людей единственной любовью, «называющей несуществующее как существующее» (Рим. 4, 17), конституирующей и поддерживающей инаковость личности. Человек есть личность и образ Божий в той мере, в какой он способен отозваться на обращенный к нему Божественный призыв, полный любви. Посредством психосоматических функций любой из нас может свободно распоряжаться этой способностью, отвечая согласием или же отказом на призыв Бога и тем самым приводя свое существование либо к жизни, которая есть связь с Богом, либо к смерти, то есть к разрыву с Богом.
Божественный призыв, ипостазирующий личность, не зависит от действенности психосоматических функций, а также от тех или иных научных интерпретаций, касающихся их происхождения и развития. Человек есть благодаря призыву Бога, обращенного к нему лично; поэтому церковную истину не могут поколебать ни теория биологической эволюции, ни физиологическое сходство вида homo sapiens и обезьяны. В конце концов коренное отличие человека от обезьяны заключается не в большем совершенстве психосоматических функций, но в его способности отвечать на призыв, обращенный к нему Богом. В библейском образе сотворения человека и его последующего одушевления Божественным дыханием речь идет не о биологическом происхождении людей, но о происхождении их сознания и самосознания, их личностной свободы. Совпадает ли этот акт с появлением человека как биологического вида, или же личностный “образ Божий” был запечатлен на одном из звеньев эволюционной цепи – не так уж важно для библейской и церковной антропологии: истинность ее от этого не умаляется.
§5. Что же тогда такое “природа”?
1. Природа как “дремлющий дух”
Немецкий философ Фридрих Шеллинг (1775-1854) рассматривал материю в неразрывном единстве с духом, называя ее «дремлющим духом». Эту сторону природы русский поэт и мыслитель Тютчев выразил в своих знаменитых строчках:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик.
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
А Георг Гегель, другой ее представитель, мыслил материю на аристотелевский манер – как такое сущее, которое мы можем мыслить, если абстрагируемся от всякой формы «какого-нибудь нечто». Материя есть нечто совершенно абстрактное», то, что предполагает форму и, в свою очередь, предполагается ею.
*2. Драматизм отношений
Но в основном отношения между духом и материей развивались особенно драматически.
В. С. Соловьев писал: «Главное свойство вещественного бытия есть двойная непроницаемость:
1) непроницаемость во времени, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущего, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что все новое в среде вещества происходит на счет прежнего или в ущерб ему, и
2) непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать зараз одного и того же места, т. е. одной и той же части пространства, а необходимо вытесняют друг друга.
Таким образом то, что лежит в основе нашего мира, есть бытие в состоянии распада, бытие, раздробленное на исключающие друг друга части и моменты»[7].
Дух же, по В. С. Соловьеву, лишен этой двойной непроницаемости. Одно из высших проявлений духа – любовь; она всепроникаюша. «Если корень ложного существования состоит в непроницаемости, т. е. во взаимном исключении существ друг другом, то истинная жизнь есть то, чтобы жить в другом, как в себе, или находить в другом положительное и безусловное восполнение своего существа... Истинное соединение предполагает истинную раздельность соединяемых т. е. такую, в силу которой они не исключают, а взаимно полагают друг друга» (там же. С. 544). Одной из целей человеческого духа должно стать, по В. С. Соловьеву, установление истинного любовного отношения человека не только к его социальной, но и к его природной и всемирной среде. С этих позиций он считал возможным достичь и одухотворения материи.
Другая сторона понятия материи – философско-онтологическая. С этой стороны материя есть субстанция. Вопрос о характере субстанции – главный в определении сущности основных направлений философии.
*3. Связь духа с неживой природой
Как же связан дух с (неживой) природой в онтологическом аспекте? Если кратко, то: 1) актуально, 2) потенциально и 3) диспозиционно.
|